Каменный мешок - Страница 55

Повернулся к ней спиной и зашагал прочь.

— Оставьте меня в покое, — прошипел он сквозь сжатые зубы.

18

В штабе американского контингента, расквартированного в Исландии в годы войны, служил офицер по имени Эдвард Хантер. Один из немногих, он остался на острове после окончания войны. Джим, секретарь британского посольства, нашел его без большого труда, связавшись с американскими коллегами и попросив составить для него список военных, британцев и американцев, которые имели отношение к гарнизону на Пригорке и были еще живы. Список оказался довольно короткий. Большинство британцев, побывавших в Исландии, сложили головы кто во время африканской и итальянской кампаний, кто во время высадки в Нормандии в 1944 году. Из американцев, служивших на острове, в боях погибло лишь малое число, а большинство дослужило в исландском гарнизоне до конца войны, а затем вернулось на родину. Но кое-кто, как Эдвард Хантер, нашел в стране саг любовь и остался здесь, со временем вступив в исландское гражданство.

Рано утром в квартире Эрленда раздался звонок из британского посольства. Представившись, секретарь Джим перешел к делу:

— Я поговорил с коллегами-американцами, и они дали мне координаты этого Хантера. Я решил сэкономить вам немного времени и сам ему позвонил. Надеюсь, вы постфактум не возражаете.

— Нет, конечно, спасибо большое, — сонным голосом отозвался Эрленд.

— Он живет в Тюленячьей бухте.

— А в войну?

— Этого я не спросил.

— Ага, но сейчас живет здесь, ага, м-да, — сказал Эрленд, протирая глаза.

Спал он ночью неважно, все время просыпался, да еще эти кошмары. И еще эта коротышка лысая, из отделения интенсивной терапии, никак из головы нейдет. Он-то сам не верил ни в каких медиумов-шмедиумов, во всю эту бредятину про разговоры с духами покойных и прочую загробную ерунду, в то, что кто-то там видит что-то, недоступное глазу простых смертных. Он считал, что вся эта братия — самые обычные шарлатаны, хитроумные обманщики, которые умеют незаметно выуживать из людей информацию о покойном, составляют себе картину его личности по домашней обстановке, одежде и так далее, а затем сооружают из всего этого в меру правдоподобную историю, которую и излагают доверчивым нанимателям; в половине случаев попадают в яблочко, в половине — в молоко. В общем, в чистом виде подбрасывание монетки, только с фейерверками. Эрленд на все это смотрел как на банальное, наглое мошенничество и не уставал сообщать свое мнение коллегам, особенно Элинборг, и неспроста. Она-то верила во всю эту мишуру, в медиумов, в жизнь после смерти, и как-то ее угораздило Эрленду в этом признаться — она почему-то решила, что он из тех, кто тоже верит в подобную чушь. Наверное, потому, что он родом из глухомани. Роковая ошибка! Сверхъестественное Эрленд на дух не переносил. Но что-то все-таки было в этой коротышке из больницы, да и сказала она нечто такое, что Эрленд никак не мог выкинуть из головы. Какой уж тут сон, в самом деле.

— Да, и он живет у вас тут с конца войны по сегодняшний день, — сказал Джим и принялся извиняться, что разбудил: — Я совсем не хотел, простите, я ведь думал, все исландцы встают ни свет ни заря, да что там, я и сам обратился в жаворонка, еще бы, летом и весной солнце считай что и не заходит.

— Так, постойте, и он еще и женат на исландке?

— Я поговорил с ним. — Джим словно и не услышал вопроса. — Он вас ждет. Полковник Хантер служил в Рейкьявике в военной полиции, и он хорошо помнит, как бы это сказать, один косяк, который случился как раз на интересующем вас складе на Пригорке. И он хочет вам об этом рассказать. Как вам словечко, кстати, а? Косяк, хе-хе.

Джим прежде сообщил Эрленду, что внимательно следит за современной исландской речью и старается по возможности использовать лексику попроще да поразговорнее.

— Да, отличное словцо, — ответил Эрленд, притворяясь, будто ему интересны лингвистические изыскания британца. — И что же это был за, как вы изволили выразиться, косяк?

— Он сам вам про это расскажет. Я же продолжу свои поиски — может, и обнаружатся мои соотечественники, кто служил тут и пропал без вести. Но мне кажется, вам стоит поговорить с полковником Хантером и на этот счет.

Попрощались, и Эрленд пошел на кухню, едва волоча ноги, варить кофе. Думал он вовсе не о полковнике Хантере и его косяках. Интересно, а может медиум сказать, по какую сторону находится тот, кто лежит без сознания, меж жизнью и смертью? Он, конечно, не верил в эту чушь, но если таким способом можно облегчить страдания человеку, потерявшему близкого друга, или мужа, или жену, если тем, кто остался по эту сторону, становится легче, то какое ему, Эрленду, дело, существует все это по правде или нет. Какая разница, из какого источника приходит утешение.

Перегрел кофе — обжег язык, отхлебнув. Постарался выгнать из головы мысли, одолевавшие его всю ночь и утро, и вроде это удалось.

Кое-как.

Седобородый американец Эдвард Хантер, полковник в отставке, встретил Эрленда и Элинборг на пороге своего особняка в Тюленячьей бухте. Больше похож на исландца — носит традиционный шерстяной жилет на пуговицах, волосы торчат во все стороны, выражение лица суровое. Впрочем, вежлив и дружелюбен, пожал гостям руку и предложил называть себя без церемоний Эдом. Эрленд сразу вспомнил Джима из британского посольства. Жена, сказал коллегам хозяин, гостит в Штатах у его сестры, а сам он через океан летает все реже и реже.

По пути к полковнику Элинборг рассказала Эрленду все, что сумела вытянуть из Бары про невесту Беньямина, не забыв упомянуть, что в день исчезновения та ушла из дому в зеленом плаще. Элинборг эта деталь показалась важной, но Эрленд оборвал ее и сказал, что не верит в призраков. Элинборг поняла, что тема закрыта.